АЛЕКСАНДР ШЕРМАН: «Нашу хупу показывали в программе “Время”»
Качества, приобретенные в спорте, помогли стать общинным активистом, бизнесменом и тренером. Покупка мацы способствовала созданию семьи. История неутомимого и энергичного человека, который удачно сочетает бизнес и спорт.
Я родился в Биробиджане. Как и многие еврейские мальчики, ходил в секцию шахмат. А потом начались каникулы, старшие игроки разъехались, тренировок не было. Приятель подсказал: «А не пойти ли нам, Саша, на настольный теннис?» Пошли, остались. Так я стал теннисистом.
Спорт отлично развивает характер. Был отборочный турнир, попасть в финал было сложно. Я знал, что восьмого места хватит, его и занял. А тренер послал на турнир в Находку не меня, а парня, который тренировался больше моего, и его отцу обещали, что сын обязательно пройдет. Я обиделся на несправедливость, пришел домой, сказал, что больше на теннис ни ногой. Мама дала совет: «Ты сначала должен доказать другим, что сильнее их. А потом уже решай, бросать или нет». И всю зиму я тренировался. К весне стал самым сильным игроком. Тренер взял меня в очередную поездку, чтобы поддержать.
Дочка моя активно играет в шахматы. Говорят, что шахматы — это гимнастика ума. И что в теннис сначала играют головой, ногами и лишь потом руками. Настольный теннис исторически пришел из Англии, хотя есть и свидетельства о том, что эта игра была популярна и в Азии, и в Южной Америке. Среди чемпионов мира было немало евреев. В СССР, например, евреи из Прибалтики показывали отличные результаты. Была сильная московская школа.
Игра тапочками
В 1985 году приехал тренер из Одессы, посмотрел на мою игру и говорит: «У меня брат — главный тренер сборной. Хочешь к нам?» Я съездил в Одессу, присмотрелся, понравилось. В РСФСР к тому времени в настольном теннисе была жесткая конкуренция. Я считался четвертой-пятой ракеткой России. На тренировках у нас, когда невмоготу было, говорили: «Тяжело? Иди в туалет. Легче стало? Давай тренируйся».
В общем, я окончательно решил продолжить учебу в одесском интернате. Мама, когда узнала о принятом решении, заплакала. Папа вздохнул: «Ну, сынок, если ты решил, что тут поделаешь?» И я стал играть за сборную команду УССР. Мы были многократными победителями первенства Советского Союза. В 1987 году я стал чемпионом кубка СССР. Мы выиграли сначала у сборной Москвы, потом обыграли сборную РСФСР. Двое юниоров, трое взрослых. Спортсмены — люди с юмором. В гостинице теннисисты на спор играли тапочками вместо ракеток. Зарабатывали себе на хлеб и пиво.
Из Одессы я вернулся вполне еврейским парнем, читал книги соответствующие. Как раз перестройка наступила, информационный бум. Я знал, что у евреев есть своя страна — Израиль. Слышал, что одесские старики говорили.
А потом мне исполнилось 17 лет. Доступа к заграничным клубам тогда еще не было. Папа мне сказал: «Раз чемпионом мира ты не стал, иди, как все нормальные еврейские парни, получай образование». И я поехал в Хабаровск, поступил в институт народного хозяйства на экономический факультет. Папа подбадривал, говорил, что в спорте я себя и так найду. Надо сказать, что в Биробиджане два вида спорта пользовались популярностью — настольный теннис и хоккей с мячом.
Черный вторник
В институте приятель познакомил меня с Марком Ивановичем Аршинским, председателем зарождавшейся тогда еврейской общины Хабаровска. Это был 1989 год. И я решил стать общине полезным. Как раз на фестиваль надо было снять фильм про евреев Хабаровска, а у меня были связи на телевидении. У друга была частная телекомпания, все сотрудники — ребята молодые, креативные, в США на фестивали ездили.
Получил доступ к кинокамере и монтажной аппаратуре. Сценарий фильма мы писали по ходу, в результате фильм получил специальный приз на венгерском фестивале под эгидой «Джойнта». И Марк Иванович понял, что я на что-то способен. Предложил поехать в Израиль на проект молодых лидеров еврейских общин. Я прошел все предварительные этапы.
В Израиле, это было 1996 год, меня спросили: «Что ты лично хочешь сделать в Хабаровске?» Ответил, что хочу создать еврейский детский сад. Отвечают: «Садись и пиши проект». Написал, все подробно изложил. Вернулся в Хабаровск, приехали люди из Израиля, помогли с организационными моментами. Тогда в России было падение рождаемости. Нам предоставили помещение для нескольких групп, мы на свои деньги сделали ремонт. Детский сад работает по сей день.
На жизнь я зарабатывал, открыв мебельный салон. Возил продукцию из Италии. На теннис уже времени не хватало: бизнес, общинные дела. Было решено построить в Хабаровске синагогу. У нас возникли отношения на договорной основе с ФЕОР.
Предприниматель Новруз Мамедов, который был подрядчиком администрации края, предложил услуги по строительству. Земля у общины была, а денег не было. Решили, что Мамедов построит большое здание и небольшая его часть будет выделена под синагогу. Были разного рода проблемы, строительство шло непросто, но потом все получилось.
Друзья говорят: «Шерману чем хуже, тем лучше». Наступил черный вторник 1998-го. Доллар с шести рублей поднялся до 24, потом до 28. Бизнесмены, у которых товар был в валюте, понесли огромные убытки. Многие обанкротились. Но я всегда говорю: «Никто не знает, как змее тяжело ползать». Еврейский народ терпеливый, и я готов терпеть. Решил, что выстрою бизнес заново.
То, что надо, папа видит
Параллельно надо было заниматься личной жизнью — создавать семью. Я всем говорил, что ищу умную, богатую, красивую еврейку, но четыре раза подряд жениться не хочу. А найти такое сочетание было сложно. И тут судьба улыбнулась.
Алина как раз должна была в Израиль уезжать сама. Ее отец очень по этому поводу переживал. В банке встретил председателя еврейской общины. Марк Иванович говорит: «Раз не хотите отпускать, пусть работает у нас офис-менеджером».
Был Песах, мой папа пошел в синагогу за мацой. И на Алину, которая эту мацу продавала, обратил внимание. Дома мне говорит: «Сынок, а что это за красивая такая девушка в общине работает?» Отвечаю, что да, есть у нас такая, Алиной зовут. Папа продолжает: «Это хорошая девушка, надо бы тебе к ней присмотреться». Я засмеялся: «Папа, ты ж ее в первый раз видишь!» Отец усмехнулся: «То, что надо, я сразу замечаю». Интуиция и опыт у папы — хоть отбавляй. Он был заместителем губернатора Еврейской автономной области. В советское время работал председателем облсофпрофа. Возглавлял Госимущество. Даже выговор получил, когда евреям вернул синагогу.
Потом Алина рассказывала, что ее мама увидела меня в Театре юного зрителя на Хануку. Вышло 30 детишек из нашего садика, я за ними. Будущая теща шепчет: «А что это за парень такой, что за ним дети гуськом ходят и слушают каждое слово?»
Наше первое свидание с Алиной произошло в День независимости Израиля, 10 мая. Сидим в ресторане, забегает брат знакомого бизнесмена. Взглянул и тут же среагировал: «Красивая пара, вам надо свадьбу играть». Мы были первыми, кому в постсоветском Хабаровске поставили хупу. Родственники звонили: «Ребята! Вас в программе «Время» по ОРТ показывали!»
Пошел я к Алине предложение делать. Говорят, если хочешь понять, какой будет жена, посмотри на тещу. Теща мне понравилась. Тесть предупредил: «Свинину мы не едим». Образцовая еврейская семья, короче говоря. Женились мы 24 августа. Дочку назвали Леей по имени Леи Львовны Мееровой, одной из основательниц еврейской общины Хабаровска. Сына — Марком, в честь Марка Ивановича.
Часы от Юрия Лужкова
Для меня еврейская жизнь Хабаровска — это фундамент, духовная основа. С раввином — прочные, взрослые отношения. Он как-то сказал: «От еврея не зависит, когда он родится или умрет. А вот правильный брак зависит только от него». У наших детей нет выбора, они родились евреями. И мы обязаны знакомить их с еврейством с раннего возраста, чтобы потом они не жаловались: где ж вы были, почему нам не рассказали, не дали нужных знаний?
Проблем я, как было сказано, не боюсь. В 2009-м решили переехать в Москву. Потом вернулись в Хабаровск. Жена при общине организовала клуб «Мазаль тов» для беременных. Больше 90% матерей проводят грудное вскармливание до года, это залог здоровья малыша.
В спорт в конце концов удалось вернуться. Я стал работать в банке ВТБ, бывшем Внешторгбанке. Много офисов было открыто, я согласовывал в Москве бумаги, разные вопросы решал. Свой бизнес свернул. Если уж работать, то на совесть, не распыляться. Попробовал себя руководителем офиса, там своя специфика — ипотека, выдача кредитов. На работе я, кстати, человек абсолютно не жесткий. Душка. Люблю подход, основанный на партнерстве сотрудников.
В 2003-м прошла спартакиада ВТБ. И я сыграл в теннис. Потом шутили: Шерман-де так хорошо сыграл, всех в пух и прах разбил, что настольный теннис из спартакиады вообще удалили. Юрий Лужков, как сейчас помню, наградил меня золотыми часами.
Александр Шерман (фото: Eli Itkin)
Жена, самое смешное, про мое спортивное прошлое вообще не знала. Думала, что выходит за обычного экономиста. Дочь родилась, и тут звонок — приглашают на бельгийскую Маккабиаду в мае. Мы с Вадимом Кацманом, это мой друг еще с первого класса, поехали. Хорошо отыграли.
Я вернулся к тренерской работе. Лев Кацман, сын Вадима, — мой воспитанник. Леве было 10 лет, он уже играл потихоньку. Параллельно занимался футболом. Я Вадиму сказал: «Не обещаю, что он станет чемпионом России, но чемпиона Дальнего Востока я из него сделаю». И постепенно процесс пошел. По три, по четыре часа в день занимались. В синагоге помещение выделили. Но надо было переводить занятия на профессиональные рельсы. Без федерации тенниса это было невозможно. И мы с друзьями создали федерацию. Зал нашли, отремонтировали, купили восемь столов. Появились другие воспитанники. Итог — все первенства Дальнего Востока мы выиграли. Лева стал дважды победителем первенства России. Совокупность действий дала результат. А меня пригласили в Москву возглавить спортивную школу на Можайке. Приняли хорошо. Сын пошел в еврейский садик, дочь — в 57-ю школу. Жизнь продолжается.
